Технология и методология влияния сакральных объектов на жизнь общественных систем.

(Ал. Невская Лавра 9 апреля 2016 года).

В. А. Ефимов 

Любой сакральный объект имеет два базовых аспекта. Один из них пространственно-территориальный, имеющий привязку к ландшафту и обусловлен физико-географическими факторами, а второй является неотъемлемой частью социокультурных процессов и выполняет при этом чисто духовную функцию. В общем смысле сакральный объект представляет собой территорию с особыми свойствами, которая выполняет духовную функцию. Свойства могут быть религиозными, природными и историческими. Таинственность сакрального состоит в том, что оно не поддается рациональному объяснению. В своей таинственной сущности, сакральное понимается как нечто, находящееся за пределами рационального опыта.В своём выступлении я хотел бы затронуть вопросы не только технологии получения сакральных знаний, но и методологии их использованияи на разум и на веру.На мой взгляд сегодняшнее совместное исследование этой проблематики в рамках как религиозного, так и научного знания имеет очень важное методологическое значение для понимания принципа их взаимной дополнительности.

Пока же отметим, что важнейшее свойство сакрального, основывается на понимании его предназначения для поиска пути к Божьему Промыслу, для  выстраивания вертикали ценностных ориентиров. Сакральные объекты задают определенный порядок — образ действий, мыслей, поведение, что опять говорит в пользу власти сакральных объектовнад человеком, будь то даже горы или камни.Это напрямую отмечено в Библии. Когда Христос приблизился к спуску с горы Елеонской множество его учеников начали в радости громко славить Бога. Некоторые обратились к Христу с просьбой о запрете. Он сказал им в ответ:«Сказываю вам, что если они умолкнут, то камни возопиют». Евангелие (Лк 19.37-19.40). Вместе с тем, необходимо сразу же подчеркнуть, что власть сакральных объектов в человеческом обществе имеет жёсткую концептуальную определённость и работает лишь в рамках принятой концепции. В рамках Библейской концепции управления сакральны одни объекты, в рамках Коранической — совершенно другие.

Мы рассматриваем сакральность любого объекта как концептуально определённый феномен духовной жизни, проявляющийся только в обществе, он устойчиво сохраняется в виде эгрегора, т.е. в коллективном бессознательном. Сакральность зачастую воспринимают как священность. Однако понятие сакральность— отражает функциональные возможности объекта, в то время как священность — это его качество.

До появления письменности сакрализация оставалась единственным средством закрепления в коллективной памяти важной для выживания людей культурной информации. Этот процесс имел особое значение в формировании духовной жизни человека и в его выживании. На этой основе возникла вера в существование тех или иных (у каждого народа — своеобразных) высших сил и начал, от содействия которых зависят жизнь и благополучие человека. 

Развитие жизни на нашей Планете сопровождалось формированием принадлежащей её телу специфической полевой системы, ноосферы. Она обладает структурой, которая неоднородна и неповторима в разных местах суши либо водной глади ровно настолько, насколько неповторимы происходившие в разных местах геофизические и культурологические явления и процессы. В полевом отношении модель функционирования Планеты имеет прямую аналогию с функционированием биополей, сопровождающих физиологическое и духовно-нравственное функционирование человеческого организма. Полевую систему, отражающую специфический разум Земли,  можно воспринимать в качестве носителя её психики. Причём праведность этой психики отражена в древней классификации Планеты, как  “Земли-матушки”. Она воспитывает человечество, как кнутом, так и пряником. Не отсюда ли и два этимологически разных вида благодарности, характерных только для русского языка (СПАСИБОг— за кнут и БЛАГО ДАРЮ— за пряник). В наши дни для обозначения полевой системы нашей планеты используется термин “ноосфера”. Хотя  понимается он по-разному: по Вернадскому — её возникновение результат глобализации, в ходе которой облик планеты формируется деятельностью людей; по нашим представлениям ноосфера была и ранее, более того она хранит в себе таинства и опыт предыдущих допотопных цивилизаций. 

На планете есть особые места, в которых полевые структуры Земли и полевые структуры человека взаимодействуют так, что праведному человеку живётся в них легче. Если же он злобен, то те же полевые структуры его изгонят или убьют. В этом и состоит суть технологии воздействия сакральных мест на общественную систему. Они отличаются от известных геопатогенных зон, негативно воздействующих на любого человека. Воздействие геопатогенных зон тоже может быть разным в зависимости от оказавшегося в них  человека. Однако устойчивость в патогенной зоне в любом случае обеспечивается за счёт расходования энергетики биополя самого человека, а разница в индивидуальных ощущениях связана с мощностью биополевых возможностей конкретного субъекта. Сакральные же места работают выборочно: одних они поддерживают, других угнетают, и это их  персонифицированное воздействие связано с нравственно-этическими качествами самого человека. 

Находясь  в сакральных местах, благодаря специфике взаимодействия в них энергетики биополя человека и полей Земли, управленчески проще и энергетическименее затратно оказывать духовное воздействие на характер процессов, протекающих в обществе и в природе. Если эта технология работает в зоне конкретного объекта, то такие места называют “местами силы”. К ним надо относиться бережно, в противном случае они утрачивают свои первоначальные качества. К примеру, характеристика Палестины как «Святой земли», если и была правомерна в древности, то давно уже утрачена вследствие многовековой неадекватности поведения проживающих в этой местности, постоянно преступающих через Божьи заповеди.

Места силы Русской цивилизации имеют особую миссию, уходящую своими корнями в глубокую древность, поскольку наши храмы во многом расположены в местах древних капищ, которые размещались именно в местах силы и иных сакральных местах. Сегодня взоры многих аналитиков с надеждой обращены к модели новой Концепции развития человечества, которую способна предложить наша многонациональная русская цивилизация.Об этом ещё в 1944 году говорил американец Эдгар Кэйси в своих пророческих высказываниях: «Из России в мир придёт надежда — не от коммунистов, не от большевиков, а из свободной России! Пройдут годы, прежде чем это случится, но именно религиозное развитие России даст миру надежду. Самые большие надежды принесёт миру развитие религии в России. Из России надо ожидать спасение мира».

Если же говорить о методологии использования сакральных знаний, о гносеологии, то мы исходим из того, что целостное познание процессов в Мироздании предполагает получение информации о нём по двум каналам, по каналу Разума и по каналу Веры. При этом сакральные места работают как прямые усилители возможностей получения откровений-предостережений о грядущем, информации о глобальной истории человечества из ноосферы Земли, которая помнит всё. Однако ещё раз подчеркнём, что речь идёт об индивидах с высокими нравственно-этическими характеристиками. Изучение глобального прошлого нашей цивилизации — это не праздное любопытство, а способ выявить и осознать то неправедное, что из прошлого угрожает благости нашего будущего. Информация о прошлом в сакральных местах считывается из ноосферы Планеты непосредственно в дух человека, хотя духовно не развитые и суеверные люди отрицают эту «мистику», как не познанную ими лично часть окружающей нас действительности.

Далее рассмотрим методологию использования имеющихся фактов, получаемых в том числе с использованием сакральных возможностей. Любое историческое знание в обществе всегда несёт на себе отпечаток той концепции, в рамках которой оно исследуется. В журнале «Наука и жизнь» № 4, 1988 г. была опубликована знаковая статья «Как подойти к научному пониманию истории советского общества» профессора, доктора философских наук А. Бутенко. В названной статье он пишет: «Руководствуемся одной методологией, факты изучаем и знаем одни и те же, а к выводам приходим разным. Почему?». И несколько далее даёт ответ на этот вопрос. На его взгляд: «… это объясняется тем, что при изучении истории наряду с методологией и фактами ещё существует концепция, связывающая воедино основные этапы рассматриваемого исторического времени. Вот она-то, эта концепция, у спорящих авторов разная, а потому одни и те же факты выглядят каждый раз в разном освещении, со своим смысловым оттенком». По сути он, глубоко заблуждаясь, настаивает на принципиальной невозможности познать Мир: дескать «концепции у всех разные». А откуда и как возникли взаимоисключающие друг друга концепции и какая концепция из множества возможных истинна? Этим вопросом он не задаётся, что по существу подразумевает объективную неизбежность «разности концепций» и проистекающего из него множества взаимно исключающих друг друга мнений.

Поэтому необходимо внести ясность и в понимание вопроса, что есть и в чём выражается методологическая культура. Методология познания призвана выявлять и распознавать частные процессы в их взаимной вложенности в объемлющих процессах. Частные факты могут принадлежать одновременно нескольким взаимно вложенным процессам, которые и необходимо изучать для того, чтобы управлять обстоятельствами. Выборка фактов на основе их истинной причинно-следственной обусловленности и является признаком владения различением и методологической грамотностью. Бутенко же пишет об «изучении фактов», ни слова ни говоря о процессах-событиях, для иллюстрации сути которых привлекаются факты при изложении концепций-моделей. Если мы «изучаем» факты и игнорируем процессы, их объемлющие, то мы получим ныне бесплодно протекающие телевизионные дебаты, когда каждый из участников умело подтасовывает факты под заранее сформированную концепцию. То же получится и в случае, если какие-то факты будут изъяты из рассмотрения в целях осуществления некой «дьявольской логики» и построения на её основе туннельного сценария убеждения общества в чём-либо реально не существующем.

Обилие частных фактов, принадлежащих к длительным разнородным и многогранным объективным взаимовложенным процессам, при отсутствии освоенной осознанной методологии познания Правды-Истины, ориентированной на выявление и распознавание процессов, выражается у множества методологически безграмотных людей в множестве («плюрализме») НЕДОСТОВЕРНЫХ, несовместимых между собой мнений об одном и том же объективном процессе. В годы перестройки это было возведено в ранг идеала жизни общества и названо «плюрализмом мнений», безотносительно к тому, какие из них ложные, а какие истинные; и в чём именно они истинны либо ложны.

Именно по этой причине реальная демократия в толпе невозможна, а формально «демократические» процедуры в ней становятся простой ширмой на диктатуре закулисной мафии методологически вооруженных эзотеристов, которые посредством разного рода политтехнологий управляют формально демократическим обществом по своему произволу. Плюрализм мнений — разрушителен по отношению к обществу, поскольку подавляющее большинство мнений вздорны и не представляют собой выражение разных граней общей для всех единой многогранной истины.

И только если в обществе складывается достаточно широкий слой методологически грамотных людей, и они по совести осуществляют миссию просвещения, распространяя в обществе методологию познания, то у общества есть шансы перейти к иному качеству жизни— именуемому в Русской традиции «соборность», в которой свободная воля каждого бесконфликтно дополняет в русле Промысла свободную волю всех прочих.

Поскольку один и тот же объективный процесс обычно проявляется в разнообразии множества частных фактов, то разным исследователям могут быть доступны разнородные совокупности фактов. Но если они изучают не факты, а один и тот же объективный процесс и обладают достаточно эффективной личностной культурой познания, осуществляемого в целях и в русле Промысла Божиего, то они неизбежно с течением времени придут к единой концепции одного и того же объективного процесса.

Атеистическая наука, ошибочно отрицая роль религии и веры, задаёт традиционный вопрос «Каким образом вера в существование Бога может помочь в познании истины?». Но дело в том, что если обратиться к такому жанру литературы, который в православной традиции именуется «жития святых», то выяснится, что для всех святых всех конфессий вопрос о бытии Бога был вопросом знаний, а не вопросом веры: факт бытия Бога для каждого из них был каждодневно подтверждаем молитвами и течением жизни в соответствии со смыслом молитв. Им было достоверно явлено, что в отсутствие веры, без диалога с Богом по совести невозможно построить целостную систему миропонимания, систему познания истины, которая обладала бы полнотой возможностей и не имела бы изъянов и ограничений. Это связано с тем, что чувства и разум человека ограничены, по какой причине ограничены и наши знания. Вследствие этого в истории человечества всегда было, есть и будет то, что остаётся принимать исключительно на веру. Только диалектическое единство в использовании двух каналов — разума и веры —позволяет сформировать жизненно состоятельное миропонимание, позволяющее обеспечить дальнейшее познание истины в границах всей объективной реальности. Однако принятие чего-либо на веру обладает своей спецификой. Согласие принять какую-то информацию на веру, а равно отказ от этого обусловлены в психике индивида его истинной, а не показной нравственностью. Это означает, что объективно порочная нравственность позволяет принять на веру в качестве истинной ошибочную и заведомо ложную информацию, а праведная нравственность исключает принятие лжи и ошибок на веру в качестве истины.

Наиболее глубокие представления по вере Богу как элементу познания истины даёт в своих произведениях А.С. Пушкин. С вышеуказанных позиций становится понятен глубочайший смысл известного пушкинского афоризма «Гений и злодейство — две вещи несовместимые» (Моцарт и Сальери, 1830 г.). Это прямое указание на нравственно-божественную обусловленность возможностей человека в познании.

Основная проблема науки состоит в том, что она подменила тезис «Практика —  критерий истины» тезисом «Повторяемость результата — критерий истины». Все же Божественно, сакрально осенённые события всегда единичны и не повторяемы в принципе. А. Пушкин, А. Франс утверждают, что именно случайности являются своего рода псевдонимом Бога, поскольку Он никогда не подписывается своим собственным именем. Об этом же сказано и в Коране. Удивительный язык случайностей я могу подтвердить и из своего собственного опыта. Как-то я изложил своему знакомому историку версию о возможном пребывании И. Христа в возрасте от 13 до 30 лет у волхвов Древней Руси в Старой Ладоге, на Валааме. Возможно, что Андрей Первозванный, пребывая там, по данным Саратовской епархии, всего лишь прошёл по стопам своего учителя. Он, услышав мои аргументы, серьёзно задумался. Но какого же было его удивление, когда, проснувшись рано утром, он взял в руки случайно подвернувшуюся с полки книгу и прочитал первый случайно попавшийся абзац, где описано как И. Христос ходил по деревням, по земле русской. Это был рассказ Максима Горького «Калинин». Наука могла бы считаться с таким фактом только в том случае, если каждый услышавший мою версию на следующий день раскроет точно такую же книгу. В этом и состоит базовое заблуждение науки. Наука не внемлет древней мудрости: Для глухих обедню два раза не служат.

 В свою очередь религиозное знание тоже имеет свои методологические противоречия. Мы должны признать, что ни одна из традиционных конфессий не выработала своей альтернативной общественно полезной науки, которая была бы более эффективна в тех аспектах, в которых апокалиптические достижения атеистической науки удовлетворяют только тех, кто ею занимается. Кроме того, в условиях глобализации одним из факторов, порождающих агрессивно атеистическое осознание жизни, которое в крайних своих проявлениях порождает идеологию вседозволенности по отношению к природе, к мирозданию, к обществу, является то обстоятельство, что исторически сложившиеся традиционные конфессии предлагают людям противоречивые, во многом взаимоисключающие друг друга взгляды. Это характерно и для наших базовых религий христианства и ислама, как по вопросам богословия, так и по экономическим вопросам, по вопросам сугубо социологическим, включая и базовые проблемы бытия (отношение к ссудному проценту, к алкоголю, к различению Бога и его посланников и т.д.).

В результате имеющихся межконфессиональных разногласий по важнейшим проблемам жизни общества многие, не вдаваясь в их существо, отрицают жизненную состоятельность веры и религии в принципе, объясняя их наличие в культуре человечества невежеством, субъективными заблуждениями, слабостью и неустойчивостью психики людей. Мотивация их отказа от веры и религии проста. Если Всевышний – один единственный, то этот «плюрализм» взаимно отрицающих друг друга конфессионально-канонических мнений – не от Бога. Если бы Бог действительно существовал, то Он пресек бы существование этих разночтений и пресек бы злодейства, которые на этой основе творятся на протяжении всей памятной истории (гугеноты – католики, шииты – сунниты, христиане – мусульмане и т.д.). А раз Он не пресекает всего этого, то, стало быть, Он и не существует. В основе этого ошибочного атеистического вывода лежит грубая этическая и методологическая ошибка — ничем не оправданная попытка возложить на Бога миссию верховного полицейского, глобального инквизитора. Этот, не соответствующий объективной реальности «плюрализм» мнений, люди некогда породили сами и сами же должны изжить его – методами познания и просвещения, Бог наделил их для этого всеми необходимыми возможностями.

Находясь в таком святом месте, я считаю необходимым подчеркнуть особую значимость Русской православной церкви, её особую миссию в религиозной сфере. Имена она не только в делах, но и в названии несёт корневую основу связанную с правдой, праведностью, справедливостью, а в конечном счёте с совестью. Возможно именно она могла бы выступить инициатором формирования площадки для сближения на почве совести и праведности представителей всех конфессий нашего общества, о необходимости чего ещё в середине XIX века писал святитель Игнатий (Брянчанинов). Такой площадкой идеологического единения могла бы стать идея дальнейшего развития богословской науки, рассмотрения перехода религиозных воззрений от веры в Бога, которую церковь успешно пронесла сквозь века, к вере Богу по совести. К вере Богу по жизни представителями любой из конфессий, когда верующий человек, вне зависимости от конфессиональной принадлежности твёрдо убеждён, что если он живёт по совести, т.е. по-Божески, то Бог реализует в отношении него схему Божьего водительства, защищает его от недобрых случайностей. В такой схеме верующий человек более требовательно будет относиться тому, что бы не навредить себе, окружающим его людям и мирозданию в целом. И в этом случае исчезнет такой порок, как религиозный фанатизм, попав под власть которого люди готовы учить религии даже Бога, а не то, что других людей принуждать насилием к принятию своего вероучения вопреки совести.

В заключение позвольте выразить надежду, что наши предложения по технологиям, по методологии использования сакральной информации, возможностей сакральных объектов, не претендуя на бесспорность, будут стимулировать дальнейшие исследования этой тематики как в сфере религиозного, так и в сфере научного знания.